...если венн отправился искать смерть, то вернётся не иначе как с куском её мантии в кулаке. (с) Семенова
Я дочитала новую книгу про Волкодава еще пару дней назад, но ждала пока мысли немного улягутся в голове. Спрячу остальные свои мысли, так как там много и о сюжете.
Рецензия на книгу
Рецензия на книгу «Волкодав. Мир по дороге»
Как же я обрадовала, когда узнала о выходе новой книги о Волкодаве. Я специально откладывала начало чтения, чтобы на подольше растянуть удовольствие от ожидания новой встречи с Волкодавом в чудесной книге Семеновой. Книга не обманула моих ожиданий.
Все тот же особый прекрасный слог. Я не устаю удивляться как сложно и красиво автор собирает слова в предложения. Особенно прекрасны описания природы. И как всегда перед каждой главой стихотворение. А еще песни в тексте книги, в этой книге они почти все посвящены Луне.
С первых строк я погрузилась в тот самый мир, но Волкодав тут не тот, которого мы знали из прошлых книг. Я очень надеялась, что он будет таким же как в первых книгах - горячим, суровым, не раздумывающим особо, чтящим обычаи своих предков, но нет - от знакомого мне Волкодава только молчаливость, правда, к концу книги он все же разговорился. Но все же он много думает и много знает, хорошо хоть не проповедует, как в последних книгах.
Многое из того, что описывается в книги читателям хорошо знакомо... особенно воспоминания о Самоцветных горах. Главную героиню из прошлых книг тоже хорошо знаем - Кан-Кендерат, вот кто описан действительно хорошо, никакого противоречия с прошлым книгам, образ настолько гармоничный и светлый, что просто невозможно, наверно, было бы описать ее лучше.
Иригойен - персонаж тоже очень светлый; чем-то похож на других попутчиков Волкодава (с которыми он еще не встретился), но в то же время другой. Я даже не знаю, что про него еще написать. У него продумана судьба, характер... и все так резко обрывается, хотя я этого и ждала, ведь в событиях после его уже не было.
А начинается книга с горя, огромного горя, что, когда читаешь, ужасно больно и тоскливо становится - так быть не должно. Мне понравилось как вплетены в сюжет близняшки, вот как влияет воспитание - такие разные сестры...
А потом главная тема книги - Дорога. То что Волкодав путешествует не в новинку, но тут Дорога имеет особый смысл. И мистический, и простой. И много-много описаний тропинок, дорожек, дорог.
"Мир по дороге – старинное приветствие путешествующих. Содержит благопожелание страннику и в то же время намёк, что люди на дороге – своего рода община, «мир», где все помогают друг другу." Приключения молодого Волкодава, его обучение у Кан-Кендерат, выполнение обязательств перед умершими друзьями - все это кажется знакомым.
Много отсылок к 3 книге "Истовик-камень" (или 1, по хронологии событий в книгах), я это все отлично помнила, но в отличии от многих, мне такие отсылки, наоборот, понравились.
Жаль, что в этой книге Волкодав еще не встретился с Оленюшкой, этого мне тоже не хватало, как не хватало и множества венских обычаев, так хорошо описанных в первой книге, не хватало в Волкодаве яростной борьбы за справедливость, не хватало его веры в своих Богов.
В целом книга немножко хуже первых книг про Волкодава, но все равно она просто чудесная. Спасибо Марии Семеновой за еще одну возможность побывать в мире Волкодава.
Кстати, мне несколько мешало то, что я посмотрела сериал "Молодой Волкодав", события в сериале немного смешались в моей голове с книжными (прошлые книги я читала довольно давно) и иногда я немного запутывалась.
Стихотворения из книги
1.Сидим с тобой по сторонам огня.
Наш кров сегодня – только в небе тучи.
Почти со страхом смотрит на меня
Нежданный мой, негаданный попутчик.
Он для меня – что запертый сундук.
И явно сам никак понять не может,
Несу ли я в нежданном взмахе рук
Объятье друга? Или острый ножик?
Ты разговор пустой пока что брось…
С рассветом – снова в путь, и, может статься,
Тропинки наши скоро прянут врозь,
Чтоб никогда уже не повстречаться.
Глядишь, мы распростимся завтра днём
И, позабыв недавние тревоги,
Украдкой с облегчением вздохнём,
Что оказалось нам не по дороге.
Как мал тепла и света зыбкий круг.
А дальше – ночь, бескрайняя и злая.
Быть может, ты – мой самый лучший друг,
Да только я о том ещё не знаю?
Я не умею прочитать в огне
Грядущего прозрачные страницы,
Где будем мы стоять спина к спине
И пополам делить глоток водицы.
Пусть всё идёт, как спрядено Судьбой,
Ведь мы ещё совсем чужие люди,
И что там впереди у нас с тобой,
Давай пока загадывать не будем.
Но, дотянувшись из позавчера,
Обоих станет греть в ночи огромной
Далёкий отблеск этого костра,
Что приютил двух странников бездомных.
***
2. Когда временами, почти заблудившись во мраке,
Я вдруг устаю оставлять на дороге следы,
Без зова ко мне подбегают большие собаки
И рядом встают, заслоняя собой от беды.
Я пальцы вплетаю в колючие жёсткие гривы,
И запах звериный глаголет, что мы ещё живы.
А значит, рыча и пыхтя, обдирая колени,
Хотя бы ползком, опираясь на спины друзей,
Но только вперёд, разгоняя зловещие тени,
По ранящей ноги, кремнистой и жёсткой стезе.
Пусть даже мне хочется сдаться на каждом шагу,
Я тех, кто поверил в меня, подвести не могу.
***
3.Жизнь предлагает порою нам выстроить башни
До облаков. И рассудку становится страшно.
Этакий труд! Не одна голова поседела!
Разум боится, а руки берутся за дело.
Там, где в грядущем воздвигнуты будут палаты,
Чистое поле впервые тревожат лопаты,
По кирпичу, по бревну, по ведёрку воды
Руки вершат неподъёмные с виду труды.
И поглядите-ка, вот они, крепкие стены:
Были вчера высотою едва по колено,
Нынче уже не достанет до верха рука,
Завтра – и вовсе оставят внизу облака…
Жизнь заставляет покинуть родную берлогу
И отправляет порой нас в такую дорогу,
Что ни конца ей, ни краю не ведает взгляд
И бесполезно гадать – а придёшь ли назад.
Разум скулит, и боится, и клянчит: «Постой!»
Ноги меж тем отмеряют версту за верстой.
Первый ночлег вдалеке от родного предела,
Первый костёр, разожжённый ещё неумело…
И притупляются острые зубы тоски,
И почему-то не так уже трут башмаки.
Солнце восходит, и ночь зажигает огни,
И незаметно в седмицы слагаются дни,
Ждёшь уже края земли, потихоньку гадая,
Как он устроен, а главное – что там, за краем?
И, по дороге не встретив последней стены,
К дому выходишь… Но только – с другой стороны.
***
4. Когда обещают плоды без трудов, это ложь.
На лёгком пути ты награды себе не найдёшь.
Нам всем от рождения боль достаётся в удел;
Страдание примет лишь тот, кто воистину смел.
В нём скрыта свобода, как в тёмном зерне стебелёк.
Не трусь, даже если весь мир потемнел и поблёк.
Любой не единожды шлёпался носом об лёд.
Не всем удалось переплавить паденье в полёт.
Кто, ноготь расплющив, в болото швырнул молоток,
Навряд ли в грядущем скуёт богатырский клинок.
За пяльцами плачет девчонка, на пальчике кровь…
Её ли знамёна народ поведут на врагов?
Бегун упражненье забросил с растёртой ногой,
И весть о победе домчит горожанам другой,
А если поэт убоялся терзаний души,
Ему мы дадим наилучший совет: не пиши!
***
5.Выезжала я на ярмарку
Из деревни Милорадовки.
Восходило солнце яркое,
Зажигало в небе радуги.
И весёлые, ретивые —
Только топот переборами —
Мчались кони белогривые
Золотыми косогорами.
И погоды нам погодили,
И махали так сер дечно мне
У речушки Хороводинки,
У большой деревни Встречино.
И летела я, без страху-то,
С этим миром познакомиться,
И душа была распахнута,
И товаров – короб ломится!
А теперь я еду с ярмарки,
Всё путями окаянными,
Не с богатыми подарками,
А с дырявыми карманами.
Где барыш? Одно посмешище.
Кони где? Ау, родимые!
Я плетусь под горку пешая
Вдоль болота Нелюдимого.
Жёлтый лист печально кружится
Позаброшенными тропами.
Вместо тёплых окон дружеских
Огоньки горят над топями.
Не сумела обогнуть его
Та дорога многотрудная —
Гиблый хутор Бесприютино
Возле озера Остудное.
Серый дождь висит полотнами,
Машет лес ветвями голыми.
Ставни мокрые захлопнуты,
Псы хрипят за частоколами.
Вороньё о чём-то каркает
Над горючею осиною…
Что же ты, дорога с ярмарки,
Выдалась такая длинная…
***
6. …А в лицо мне – всё снег. Стылый ветер да мокрые хлопья.
Он слепит мне глаза и за ворот по капле течёт.
Так какого рожна я под эти разящие копья
Всё шагаю упрямо вперёд, и вперёд, и вперёд?
Может, где-то меня ожидают у печки пельмени
И заботливый родич усадит поближе к теплу?
Так ведь нет – и зачем, если валит метель на колени,
Я упрямо встаю и опять ковыляю сквозь мглу?
Снежный плащ на плечах набирает всё большую тяжесть,
И не гнутся колени, и в полную грудь не вздохнуть,
А тропа впереди всё никак не становится глаже,
И неведом конец, что собой увенчает мой путь.
Всё, наверно, случится в свой срок и обыденно-просто.
Наметёт непогода ещё один холмик в снегу,
И буран бу дет петь свою песню над вечным погостом,
И лихая позёмка отнюдь не замрёт на бегу.
Грех роптать на судьбу! Не такие, как я, цепенели
И последний поклон отдавали холодной земле.
Я за ними бреду – без надежды и, в общем, без цели,
Путеводной звезды не умея увидеть во мгле.
Но пока я дышу, не дописана эта страница,
И рябиновый посох не выпал ещё из руки.
Вместе с корками мокрого льда отдираю ресницы
И в жестокой усмешке свирепые скалю клыки.
Песни Луне из книги
Матерь Луна! Милосердия полон Твой лик!
Матерь Луна! Отзовись на отчаянный крик!
Полно священству твердить нам о происках Тьмы:
Лучше взгляните, что люди творят над людьми!
Их принимали в деревне, как добрых гостей.
Платою стала резня стариков и детей.
В кровь превратились багряные струи вина,
Чем, как не кровью, искуплена будет вина?
Чёрное зло отольётся убийцам, дай срок,
Но не вернуть нам шагнувших за смертный порог,
Юная дева доверчива к людям была.
Птицу на взлёте вот так подбивает стрела.
Веки смежила невеста, бледна и тиха…
Ей не порадовать мать, не обнять жениха!
изни в трудах не чурался почтенный старик.
Смерти как отдыха чаять давно он привык.
Путь свой окончить достойно и мирно хотел,
Вот он – в крови, среди груды поруганных тел.
Что же за нелюди, чья повернулась рука
Так оборвать предзакатные дни старика?
Рядом – жена, с нею прожил он семьдесят лет.
У очага их царили любовь и совет.
Матерь Луна! Путеводным да будет Твой свет!
Горестей мелких отбросив обыденный груз,
Да перейдут по мосту из серебряных бус!
Вольных грехов и невольных прости им вину.
Пусть ни единую не потревожат струну
Тропки серебряной, вьющейся сквозь облака.
Пусть она будет спокойна, светла и легка.
Мы же, любуясь священным Твоим серебром,
Ныне ушедших помянем одним лишь добром…
***
Матерь мечты, провозвестница жизни – Луна!
Звёздам нет счёта, но Ты отовсюду видна.
Тысячи лет изумлённо следит человек,
Как беспредельных морей направляешь Ты бег.
Вот рыбакам озарила Ты хляби их нив,
И за Тобою послушно приходит прилив.
Рыб косяки ощущают его в глубине,
Чуют безглазые твари на сумрачном дне.
Славят Луну и любя повинуются Ей
Все – от могучих китов до ничтожных червей.
Ждёт терпеливый моллюск, свои створки смежив:
Пищу доставит ему благодатный прилив.
Нынче он берег готов разнести не шутя,
Завтра – как будто несёт в колыбельке дитя.
Опыт веков угадать позволяет одно:
Время, когда на глазах обнажается дно.
Этот порядок, что старше счисления лет,
Не прекратится, пока не преставится свет.
На расстоянье руки мы не видим порой.
Ложе морское назавтра восстанет горой,
Житель пустыни хребет оседлает волны,
Лишь неизменна изменчивость лика Луны!
***
Лунное Небо, как чист и прозрачен Твой свет!
В мире дневном ничего удивительней нет.
Ты мириадами всё понимающих глаз
Сквозь покрывала туманов взираешь на нас.
Солнце горячее людям во благо дано.
Наши дневные дела направляет оно.
Мы размечаем каналы, возводим дома, —
Всё, что взывает к рассудочной силе ума.
Но, запустив водогон, сосчитав кирпичи,
Мы вдохновенья для песен взыскуем в ночи.
Круг свой извечный светила торят не спеша,
И языком откровений глаголет душа.
Солнце зовёт за дела приниматься с утра.
Лунная ночь – неожиданных мыслей пора.
Солнечный свет беспристрастен и резок подчас,
Он злободневную истину зрит без прикрас.
Ночью в пределы вселенной уносится взор,
Где выплетается вечных созвездий узор,
Где ещё чуть – и прочитаны будут слова.
И не мешает дневная ему синева.
Днём мы спешим на базар, принимаем гостей,
Ночью – любимой своей зачинаем детей.
В землю вернётся заколотый к пиру телец,
А народится дитя – и бессмертен отец.
День плодоносен, покуда заря не сгорит.
Ночь нам задел до скончания века творит…
***
Светоч небесный, заступница мира людей,
Матерь Луна, помоги нам в духовной нужде!
Чуткая совесть отнюдь не находит греха
В том, что целинные степи тревожит соха,
Что по стопам лозоходца, пророка воды,
Лом и лопата в земле оставляют следы.
Новые саженцы мы прививаем в саду
И небывалое семя кладём в борозду,
Чтобы колосья не мог погубить суховей,
Чтобы ломились от яблок опоры ветвей.
Как распознать в череде увлекательных дел,
Где человеческой мысли отмерен предел?
Мало питья огородам, садам и скоту? —
Чью-то поспешную мысль подхватив на лету,
В плоть облекаем… И русло меняет река.
И не тревожится совесть, не дрогнет рука.
Зримой наградой за точный расчёт и труды
В город приходят потоки прозрачной воды.
К новой весне вековечный придвинулся круг…
Что ж не оденется зеленью пойменный луг?
Возле сухого колодезя вянут цветы:
Лом землекопа нарушил земные пласты.
Осень настала – и в нагромождение глыб
Горестно тычутся стаи вернувшихся рыб.
Гуси кружат над пустыней, тревожно крича.
Где благодатный разлив, что всегда их встречал?
Кажется, плачут и рыбы, и птицы, и зверь:
«Что же случилось? Куда нам податься теперь?»
Матерь Луна! Чья-то леность ходить за водой,
Словно в бреду, обернулась вселенской бедой.
Так почему ни строитель, ни зодчий, ни жрец
Предусмотреть не сумели подобный конец?
Поздняя мудрость – как желчью отравленный мёд,
Даст ли она что-нибудь угадать наперёд?
Матерь Луна! Наши жизни вписать помоги
В танец Вселенной, в его вековые круги,
Чтобы потом не пришлось говорить никому
С болью о силе, доставшейся не по уму…
***
Матерь Луна! Ты, что блещешь в бескрайней ночи,
Праведный путь среди многих узнать научи!
Тёплое лето от века сменяет зима,
И золотому светилу наследует тьма.
Но наступает злосчастное время невзгод,
Чёрные тучи грозят поглотить небосвод,
Жалкий молебен смолкает, впустую допет,
И не спешит в небеса долгожданный рассвет.
Матерь Луна! Ты несёшься в ночных облаках!
Лик Твой туманят утраты, и горе, и страх.
Но и приняв новолуния злое тавро,
Снова нам даришь святое Своё серебро.
Ты не сдаёшься – не след поддаваться и нам!
Смерть и неволю, измену, обиду и срам —
Выдюжим всё! И не будет великой вины,
Если мы выйдем из мрака черны и страшны,
Шерстью звериной покрывшись в холодной ночи,
В грубых руках огонёк сберегая свечи...
***
Лунное Небо, пролей свой серебряный свет!
Блудному сыну подай материнский совет!
Шёл он, ликуя, плутая, дивясь и скорбя,
Думая лучше вглядеться в Тебя и в себя.
Много он встретил и добрых, и страшных чудес,
Видел и дикое поле, и северный лес,
Видел бурливые реки и горы в снегу
И улыбался, как другу, былому врагу.
Видел, как судьбы людей обращаются в прах,
Видел, как души коверкают жадность и страх.
И, размышляя о вечном, внезапно постиг,
Как в этой жизни бесценен единственный миг.
И, выпрядая доверия хрупкую нить,
Светоч надежды во тьме научился хранить…
Осень сменилась весною, а лето – зимой,
И возмужавший скиталец вернулся домой.
Вот перед ним вырастает громада стены,
Вот среди яблонь знакомые крыши видны,
Памятный с детства порог… Почему же теперь
Кажется узкой и низкой привычная дверь?
Даже божница как будто и та, и не та,
В тесных домашних покоях царит духота
Несколько лет в этом доме помимо него
Жизнь протекала. И грустно ему оттого.
Как после битв и скитаний вернуться назад,
В дел каждодневность, в размеренный, мирный уклад?
Да и найдётся ли в городе место ему,
Раз уже взявшему в руки батог и суму?
Может, поклоны родному отдав очагу,
Снова костёр развести на речном берегу?
Чтобы в заплечном мешке помещалось добро,
Чтоб каждый день – либо пир, либо нож под ребро?
Что потерять, что избрать на оставшийся век:
Звёздный шатёр – или тёплый, надёжный ночлег?
В тёмные воды ступаю, не ведая дна,
Так помоги, посоветуй, праматерь Луна!
***
Лунное Небо в короне из тысячи звёзд!
Голос мой скромен, а слог безыскусен и прост.
Всё же дерзаю с мольбой обратиться к Тебе:
Не откажи улыбнуться смиренной мольбе!
Каменотёс и служанка – сердечный союз
Не удостоился честных супружеских уз.
Брака невольников не освящает закон:
Он только добрым хозяином будет учтён.
Если ты раб – по господскому слову живи.
Рабская доля злой мачехой стала любви.
Первым, о Лунное Небо, Твой свет увидал
Каменотёс, угодивший в пути под обвал.
Тяжкую глыбу везли упряжные быки.
Дрогнула глыба… и кровь обагрила катки.
Сын его страсти был продан. От дома вдали
Дивные камни искал он в глубинах земли.
Думал на волю он выкупить маму с отцом,
Думал почтить наконец их священным венцом.
Но благородство без силы – проигранный бой.
Тьма подземелий его увела за собой.
Спит он теперь у пещерного чудо-ключа,
Струи, как струны, в его сновиденьях звучат.
Лунное Небо, но ведь не отвергнешь же ты
Чистого сердца, стучавшего ради мечты!
Сына в рудник проводив, горемычная мать
Скоро сама позабыла, зачем ей дышать.
Вымела мусор – и тихо присела в углу,
Голову с рабской серьгой опустив на метлу.
Там, где по чёрному бархату жемчугом шьют,
Трое скитальцев нашли долгожданный приют.
Три серебристых дорожки по тёмной воде —
Прочь от неправды и горя, от злобы людей.
Дальше и дальше, сливаясь в сверкающий мост
К вечному небу в прохладном сиянии звёзд.
Чашу страданий земных опорожнив до дна —
К вечному Небу, где правит праматерь Луна!
Цитаты из книги
Кто хочет что-то сделать, тот делает. А кто не хочет, придумывает отговорки.
Мы совершаем поступки и думаем, что все остается как прежде, мы ошибаемся.
Когда болит, неизменно кажется, что нынешняя боль - навсегда. Но она проходит. Она проходит...
Ты непобедим. Пока сам не объявишь, что побеждён.
Думать трудно. И больно.
Слова – почти всякие – можно и отозвать. А вот разящего лезвия с полдороги не отзовёшь.
Кто в бой идет за погибелью, тот её только и находит.
Молчаливый мужчина все же лучше болтающего без умолку.
Почти все люди становятся красивее, когда улыбаются.
Прошлое следовало оставлять в прошлом. Смотри вперед, в будущее. Пока оно не закончилось перед тобой, как эта долина.
Важное дело не признает суеты.
... но вслух ничего не сказал. Чего ради открывать рот, если в том нет крайней нужды.
Просто жрецы любой веры очень хорошо умеют молчать. Как-то так, что сразу начинают казаться мудрыми и добрыми собеседниками, перед которыми хочется распахнуть душу.
Угадывать замыслы Богов – самое последнее дело. И в особенности если это чужие Боги. А уж Богини…
Пришибленный горем кажется потерянным и ко всему равнодушным, но это обманчивое впечатление. Нечаянное слово может стать каплей, которая сломает запруду, и человек наворотит дел.
...их лучше всяких слов исцелят отстроенные дома и супружеские объятия, призванные посрамлять смерть.
Сделаться настоящим мастером и оставить свой след можно только в том ремесле, которому безраздельно посвятишь душу.
Переспорить жреца, подумал Волкодав. Когда речь шла о безнадёжной затее, сегваны предлагали вычерпать море, венны – натаскать воды решетом, арранты – переспорить жреца.
Должна же быть какая-то справедливость на свете.
А иначе и жить незачем.
И мы тоже помним всё, что нам пришлось вытерпеть! Но наши старики, хранящие мудрость, не велят растравлять прежние раны. Они должны отболеть и зажить, а не превращаться в язвы, отравляющие тело!